Андрей Ливадный - Мишень [авторский сборник]

Стена спирального коридора плавно изгибалась вверх и вправо. Эллис машинально передвигала ноги, бросая по сторонам быстрые изучающие взгляды. Желтоватый свет не позволял ей рассмотреть все открывающиеся впереди детали. Проходя мимо дверей, расположенных с равными интервалами по внешнему радиусу спирали, она пробовала их открыть, но тщетно, — все они оказались заперты. Очевидно было отключено питание электромагнитных замков…

Гадать, что за трагедия постигла корабль, было настолько мучительно, что, перебрав несколько вариантов, она почувствовала, как начинает терять контроль над собой.

Впереди из желтоватого сумрака показалось серое пятно. Какая-то бесформенная масса лежала подле внутренней стены коридора. Эллис уцепилась взглядом за эту, как ей показалось спасительную деталь, которая делала коридор не таким пустынным и жутким, но по мере приближения к бесформенной груде измученная Эллис, различив некоторые детали, резко остановилась, не в силах противиться той страшной догадке, что кинжальным холодом пронзила ее грудь…

— Нет… — хрипло прошептала она, непроизвольно попятившись назад… Нет… Ради всего святого…

У стены спирального коридора в нелепой, изломанной позе лежало мумифицированное тело.

Ноги Эллис подкосились. Разум отказывался служить ей. Закусив собственные пальцы, чтобы не закричать, она тихо опустилась на пол.

Она точно помнила, что лишилась чувств в тот момент, когда тело, потревоженное колебаниями воздуха от ее голоса и непроизвольных, резких движений, вдруг дрогнуло, теряя свои очертания, и прямо на глазах рассыпалось в прах, взметнув облачко серой пыли…

Это был тот предел, который могла выдержать едва очнувшаяся от криогенного сна женщина.

И вот она, вторично придя в себя, стояла над неровным слоем рассыпанного по полу праха, среди которого выделялись нетленные, пластиковые детали фурнитуры одежды, в которую был облачен труп.

«Сколько же лет он должен был пролежать тут, чтобы рассыпаться от простого колебания воздуха?» — с ужасом подумала она, заставив себя склониться над прахом и вытащить из него пластиковую нашивку.

«Алексей Романов. Космодесант», — прочла она отлично сохранившуюся надпись.

Эллис невольно вздрогнула всем телом. В ее сознании Алексей стоял перед глазами как живой — они расстались только вчера, и было жутко очутиться теперь над его прахом и постепенно осознавать ту пропасть, что пролегла между ними…

Нестерпимое горе, усиленное острым страхом и ощущением неопределенности, холодным язычком лизнуло грудь, заставив гулко и неравномерно биться сердце.

Сжимая во вспотевшей ладони пластиковую нашивку, она обошла прах, стараясь не потревожить осевшую на полу пыль, и двинулись дальше, не оглядываясь, потому что знала: силы могут вновь изменить ей при виде серой бесформенной кучки пыли, оставшейся от человека.

Миновав еще несколько плавных поворотов центрального коридора, она наконец увидела двери ходовой рубки.

В сумраке коридора сиротливый сигнал питания, горевший на стенной панели подле дверей, показался ей чуть ли не чудом. Ведь за то время, что Эллис карабкалась на ватных ногах, преодолевая несколько сот метров спирального подъема, ее взгляд уже немного привык к картине полного отсутствия жизни на корабле, а разум постепенно начал осваиваться с мыслью о том, что вся автоматика умерла вслед за людьми окончательно и безвозвратно…

Нужно ли описывать облегчение, которое испытала Эллис, увидев неяркий, мерцающий огонек подле раздвижных дверей. Хоть какая-то бортовая система «Антея» работала!..

Действительно, плотно сомкнутые створки дверей, ведущих в святая святых космического корабля, послушно отреагировали на касание пропуском сенсорной пластины. Вздрогнув, створки рывками поползли в стороны, открывая ей проход.

В первый момент она с трудом узнала помещение ходовой рубки «Антея». Эллис помнила его иным, наполненным светом и звуком, ведь сердце огромного корабля не останавливалось ни на секунду — оно всегда пульсировало жизнью, а теперь…

Ее взгляд, взгляд опытного навигатора, скользил по обстановке темного помещения, с содроганием узнавая знакомые детали систем управления, вид которых вселял в Эллис невольное отчаяние…

Громадный, раскинувшийся во всю переднюю стену экран телескопического обзора погашен, его мрачные глубины таили в себе лишь смутно очерченные тени, созданные из слабых отражений расположенной вокруг аппаратуры. Под сводом сферического потолка едва тлели лампы аварийного освещения. Все кресла за пультами управления — а их было семь, по количеству основных постов — пусты. Никаких признаков жизни бортовых систем, за исключением нескольких индикационных сигналов на левом крыле центрального пульта управления…

И никаких признаков экипажа, — ни живых, ни мертвых, никого, лишь гнетущая тишина омертвевшей рубки…

Эллис сделала шаг и машинально опустилась в свое кресло, перед которым на скошенных приборных панелях навигационной консоли как раз и тлели сиротливые индикационные сигналы.

Она с силой сжала виски, пытаясь унять струящуюся по телу нервную дрожь и вернуть себе ощущение реальности, растерянно глядя на тусклые огоньки, что горели ровным, немигающим светом под матовыми глубинами защитного пластика, покрывавшего все приборы, изолируя их нежное электронное нутро от таких неприятностей, как пыль или случайно пролитая на клавиатуру жидкость.

Вот они перед ней — сверхнадежные машины родной Земли, технологии, которым нет равных…

Взгляд Эллис оторвался от огоньков и вновь отправился блуждать по мертвому интерьеру ходовой рубки. Она не знала истинных причин случившегося, но подсознательно уже прочувствовала всю бездну постигшей корабль катастрофы, и это внезапное ощущение собственной ничтожности перед лицом обрушившейся беды, осознание невозможности повернуть вспять роковые события едва не погубили ее.

Эллис сидела, крепко сжав в ладонях голову, и смотрела по сторонам, подавленная, испуганная, опустошенная, пока ее взгляд, совершив замысловатый вояж по мертвым постам управления, не вернулся к тусклым огонькам на расположенной перед ней навигационной панели корабля.

В какой-то момент ее сознание смогло пересилить эмоциональный шок, и до нее начал доходить скупой смысл тлеющих индикаторов.

Эти семь огоньков поведали ей о многом.

Во-первых, функционировала дублирующая система жизнеобеспечения. Более того, приказом бортового кибернетического мозга ее функции были урезаны до очень жесткого энергосберегающего режима. Вот почему не работали регенераторы воздуха и атмосфера корабля имела столь специфичный затхлый запах.